Приключения барона Мюнхаузена - Страница 17

– Мы это уже слышали, расскажите о вашем плене, милый барон, и о ваших занятиях у султана!

И они долго забрасывают меня своими просьбами. Наконец, я откашливаюсь и говорю:

– Эх, мои славные друзья! Всё это я вам уже рассказывал, а вот я познакомлю вас ещё с одним приключением, случившимся со мной во время путешествия по Мраморному морю.

– А это будет интересное приключение? – спрашивает одна из них.

– О, да, очень даже интересное! – с улыбкой отвечаю я и начинаю рассказывать.

Это было во время моего пребывания в Турции, когда мне посчастливилось завоевать внимание султана и всего его двора. Я очень часто выезжал по делам службы на своей яхте в Мраморное море. Какие там прекрасные виды! Просто прелесть! Чего стоит один вид на Константинополь! Но вид на дворец султана ещё замечательнее!

Однажды утром, когда я любовался красотой и ясностью голубого неба, я заметил в воздухе, среди серебристых облаков, какой-то круглый предмет. Когда я стал всматриваться, то увидел, что с него что-то спускается.

Я сейчас же побежал в каюту за самым лучшим своим ружьём, без которого я никогда не выезжал в далёкую дорогу, зарядил его на скорую руку пулей и, хорошенько прицелившись, выстрелил. Но в этот предмет я не попал.

Это случается со мной очень редко, потому что я стрелок ловкий, даже редкий, может быть, самый лучший во всей стране. Вам ведь это известно. Я быстро заложил другой заряд, но и этот выстрел оказался неудачным. Наконец, с третьей попытки я пронзил пулей предмет, и он стал быстро падать в море. Я приказал направить судно так, чтобы предмет упал если не на палубу, то, по крайней мере, недалеко от судна, чтобы можно было рассмотреть, что он из себя представляет.

Через несколько минут после выстрела на небольшом расстоянии от моего корабля я увидел небольшую, позолоченную корзину, висевшую на огромном аэростате, гораздо больше церковного купола. Мной овладело сильное волнение: я боялся, что нанёс вред воздушному путешественнику.

Оправившись от изумления, я стал присматриваться и заметил, что в корзине находится человек и половина жареного барана. Мои люди обступили корзину и о чём-то разговаривали между собой. Как я потом узнал, они хотели убить хозяина корзины, как это делают со шпионами, и речь шла о жизни этого несчастного путешественника.

Я, конечно, расстроил их планы. Я смело подошёл к корзине и заговорил с путешественником по-турецки, так как это происходило в турецких владениях. Но он ответил мне по-французски.

Тогда я задал ему несколько вопросов на его родном языке. Путешественник оказался французом. Выглядел он очень важно. Его нарядный костюм привлекал общее внимание, а из кармана его жилета висела толстая золотая цепь, украшенная разноцветными дорогими камнями. На конце цепи было прикреплено очень много красивых брелоков и медальонов с изображениями знатных людей. Из каждой петли его фрака свешивалась золотая медаль с различными изображениями. Каждая медаль стоила по крайней мере несколько сотен червонцев.

Все пальцы его рук были унизаны красивыми драгоценными перстнями. На среднем пальце правой руки сверкал бриллиант огромной величины. Рубины, сапфиры, аметисты, хризобериллы блестели и переливались тысячами различных цветов, освещая всех находившихся вокруг него.

Когда он вынул из одного жилетного кармана свои часы, то двое наших слуг ослепли от сильных лучей, испускаемых драгоценными камнями, из которых были целиком сделаны эти часы.

Карманы его брюк и сюртука оттопыривались и обвисали до самой земли от тяжести кошельков, наполненных червонцами. Я спросил, зачем он носит с собой так много золота: его всегда можно заменить более лёгкими деньгами – кредитными бумажками.

– Бумажка для меня не имеет ценности, я люблю только золото и драгоценные камни! – сказал француз в ответ.

– А что это за изображения и гербы на медалях и других предметах? – спросил один из матросов нашего корабля.

– Эти вещи поднесены мне в подарок знаменитыми особами Франции. Вот, например, эта медаль поднесена мне баронессой Крюгер, а эта – графом Тралялинским, а эта – за мои благодеяния в пользу бедных!

Он перечислял ещё имена и объяснял значение каждого изображения, но я уже забыл его подлинные слова, а придумывать не хочу, чтобы не вызвать недоверия к моим рассказам.

«Боже мой! – подумал я про себя. – Этот невзрачный господин, должно быть, оказал человечеству необыкновенные услуги, если при господствующей в настоящее время скупости он осыпан такими многочисленными и драгоценнейшими подарками!»

Француз так устал от беседы с нами, что попросил не беспокоить его, пока не пройдёт его волнение. Это было вполне понятно. Ведь скорость падения воздушного шара была так велика, что у него захватило дыхание, и он некоторое время не мог произнести ни одного слова. Кроме того, он думал, что без следа пропадёт в морских волнах, так как берегов не было видно.

Через некоторое время он оправился и рассказал нам следующее:

– Я канатный плясун и эквилибрист. У меня не было ни знаний, ни фантазии, ни умения, чтобы выдумывать такого рода путешествия. Я сознаюсь в этом и не расхваливаю себя, но меня сильно раздражали заносчивость и спесь семи обыкновенных клоунов и танцовщиков по канату. И вот, чтобы сбавить их спесь, я решил подняться выше их. Теперь я, конечно, считаю себя родоначальником будущей авиации.